Убийство для друзей

В начале 2000-х Сергей Хитрик приехал в Россию из Белоруссии на заработки. Работал в различных строительных компаниях в Подмосковье, регулярно отправлял деньги в Минск своему сыну. На одном из строительных объектов в Домодедовском районе, куда забросила судьба Хитрика в 2006 году, вместе с ним трудились белорус Вячеслав Белевич и россиянин Василий Хилецкий, уроженец Крыма.

Как-то после работы троица решила принять по паре рюмок на грудь. Расположились в бытовке. Сначала посиделки протекали мирно, но потом коллеги поссорились, что называется, на ровном месте. В итоге два белоруса сказали уроженцу Украины, чтобы он шел куда подальше.

«Куда подальше», как оказалось в понимании Хилецкого, — на опушку леса. Там он встретил новых друзей. Ничего странного: Василий был как та стрекоза из басни Крылова, которой под каждым кустом готов и стол, и дом. Здесь его накормили-напоили двое забулдыг, супруги Виктор и Елена. Только вот характер у Хилецкого был настолько скверный, что за час он умудрился рассориться и с этими сотрапезниками. Но эта ссора закончилась куда более печально. Хилецкий сбегал на стройку за топором, вернулся и зарубил обоих. Женщину злодей еще и изнасиловал. Использованный презерватив он специально оставил на месте преступления, как будто подчеркивая презрительное отношение к своим жертвам.

Затем Василий побежал к охранникам на проходной строительного завода. «Мужики, вызывайте ментов! — прохрипел им запыхавшийся от бега Хилецкий. — Там белорусы насилуют и убивают людей! Сам видел, два трупа! Муж и жена!». И после этого он пустился в бега.

Скучавшие до этого момента охранники вмиг зашевелились. Они вызвали милицию и до ее приезда находились рядом с бытовкой белорусов, чтобы в случае чего помешать сбежать преступникам, которые, по словам Василия, после убийства вернулись в свое помещение, где продолжили пить.

К тому моменту, когда прибыла милиция, на улице уже смеркалось. А темнота — враг милиционера, особенно если он ленив и неповоротлив. Стражи порядка трижды прошлись по опушке леса, в каких-то пяти шагах от трупов, но тела так и не нашли! Спросили у Хитрика и Белевича. Те, естественно, ни сном ни духом — они вообще не в курсе, что произошло убийство. Сам Хилецкий куда-то пропал. Короче, у стражей порядка из ОУР УВД по Домодедово сработал условный рефлекс, выработанный в школе милиции: нет трупа — нет преступления. Они сели в служебный «УАЗ» и уехали.

А к следующему утру оказалось, что Виктор чудом остался жив. Истекая кровью, в полуобморочном состоянии, он смог доползти до того самого охранного поста строительного завода. Увидев мужчину с проломленной головой, охранники снова начали трезвонить в местный отдел.

На этот раз стражи порядка приехали с серьезным настроем — дали о себе знать пинки от начальства. Провели тщательный обыск в лесополосе, обнаружили наконец-то труп Елены. Хитрика и Белевича упаковали в «УАЗ» и увезли в участок. Что касается Виктора, то он был в коме и не мог пояснить, что случилось в тот роковой вечер. Конечно, можно было обследовать место преступления, опросить всех коллег подозреваемых, которые могли бы указать, кто именно отлучался в лес. В конце концов можно было сделать генетическую экспертизу по использованному презервативу, оставленному преступником рядом с трупом Елены... Можно, но не нужно. Наши милиционеры привыкли «работать» по-другому.

	Сергей Хитрик (с сыном) получил срок за убийство, которое не совершал.

Трое суток Хитрика и Белевича пытали. Даже сейчас, лежа в больничной палате одной из клиник Минска, спустя более чем 6 лет после происшествия, Сергей, рассказывая об этом, вздрагивает от ужаса.

— Били, не стесняя себя в силе, и руками, и ногами, — вспоминает Хитрик. — Оскорбления и брань лились как из ведра, угрожали, что убьют или сделают инвалидом, чередовали с пытками электрическим током. В перерывах между избиениями меня запирали в помещении, в котором не было никакой мебели. Когда они уставали меня бить и восстанавливали силы, мне удавалось поспать на холодном полу. Про еду и говорить нечего — все это время меня не кормили...

Через трое суток умелые следователи вывели Сергея Хитрика на чистую воду — он сознался в убийстве и изнасиловании и кое-как описал все произошедшее в тот день. Белевич тоже не увидел иного выхода, кроме как сознаться. В итоге Хитрик пошел под суд как убийца и насильник, а Белевич — как его пособник. Первому дали 15,5, а второму на полгода меньше. Сергей писал бесконечные прошения о переводе в белорусскую тюрьму, где к нему на свидания мог бы приходить сын, но ни одно из обращений не было удовлетворено. А Белевичу повезло — его отправили отбывать наказание на родину.

Пока Сергей мотал срок, его ни разу не навещали родственники — все поверили в его виновность. Воспитанием сына занялась бывшая жена. Его дело дважды пересматривал суд, оба раза сбавил срок на полгода. О том, что творилось за решеткой, Сергей не хочет рассказывать, но об одном не смог умолчать — через три года он заразился от сокамерников открытой формой туберкулеза. К 15 годам в колонии прибавилось неизлечимое заболевание...

Презерватив как визитная карточка

А что все это время делал настоящий преступник? Хилецкий решил, что оставаться в России опасно. Когда Хитрика и Белевича арестовали, Василий вернулся в каптерку, обшарил их личные вещи, забрал все сбережения и засобирался в Крым — благо там были хорошие знакомые и даже родственники. Хилецкий уже и билет купил. Но тут случилось непредвиденное. Как выяснилось, даже тупость милиционеров имеет свои границы. Они поняли, что на одном чистосердечном признании убийц до приговора не доедешь, и решили «закрепить» обвинение показаниями свидетеля. То есть Хилецкого.

	Убийца Василий Хилецкий.

Василия сняли с поезда всего за пару часов езды до границы. Наверное, он в тот момент подумал, что песенка спета. Ведь на месте преступления был оставлен использованный презерватив — наиболее веское доказательство вины! Но тупость стражей порядка была словно подарком от Всевышнего для Василия. Никому и в голову не пришло ставить под сомнение его слова. После допроса Василия отпустили и сказали ему, что он может не переживать за свою безопасность — белорусы уже дали признательные показания и им «светит небо в клеточку». Хилецкий после этого подумал — а зачем тогда вообще уезжать? Ведь тут у него бывшая жена, малолетняя дочь, сестра, проживающая в Москве. За преступление, которое он совершил, уже расплачиваются двое его бывших коллег. Жизнь налаживается!

Преступник нашел себе новую работу. Спустя два года он осел в Подольске, работал в небольшой местной транспортной компании. Попутно промышлял грабежами — очень наглыми, дерзкими, словно демонстрировал свое презрительное отношение к закону. Мог, например, средь бела дня отжать фомкой дверь и пробраться в квартиру. Осенью 2009 года он залез в один из частных коттеджей в Подольске. В тот день, на свою беду, дома оказались две женщины и 4-месячный ребенок. Хилецкий убил сначала самую старшую женщину, потом изнасиловал и зарезал ее 25-летнюю дочь. На месте преступления остался использованный презерватив, небрежно брошенный рядом с трупами...

Именно эта улика и стала в итоге роковой для бандита. Следователи начали слежку за Василием, вышли на его пособников, которые помогали грабить и сбывать добычу. Хилецкого задержали, когда он пришел на встречу с бывшей супругой и дочерью — они также проживали на территории Подмосковья и отец частенько навещал их. Кстати, родные даже после ареста отказывалась верить в его виновность в таких тяжких преступлениях. После того как отца увели в наручниках прямо на глазах у девочки, она дома в своей школьной тетради расписала свои выходные — такое у нее было домашнее задание. Школьница детально описала задержание отца, не стесняясь в выражениях. И хоть ее мать и вырвала этот листок из тетради, при обыске его нашли милиционеры.

Пока следователи пытались расколоть Хилецкого, случайно всплыла информация о том, что у него есть сестра в Москве. Ее вызвали для беседы, и она по глупости сдала брата органам.

«Вы ничего не докажете! Васька и в 2006-м на таком же преступлении чуть не попался и смог выйти сухим из воды! Он умнее всех вас, вместе взятых!». Сыщик из Следственного комитета не поленился и начал копаться в архивах. Вскоре на глаза ему попалось дело, в котором Василий Хилецкий проходил как свидетель. Все эти годы вещественные доказательства хранились в Домодедовском УВД. Правоохранители назначили генетическую экспертизу и в лаборатории сумели выделить образец ДНК из биоматериала, найденного в 2006 году. И он совпал с ДНК Хилецкого!

Как только было доказано, что преступление в Домодедове совершил Василий, Вячеслава Белевича и Сергея Хитрика освободили. Когда Хитрику сказали, что его на самом деле подставил Хилецкий, он не сразу поверил.

«Неужто Ваську так сильно били, что он тоже сознался во всем?» — недоуменно задавал один и тот же вопрос стражам порядка Сергей.

За убийство в Подольске суд дал Хилецкому 25 лет, а убийство в Домодедове сейчас рассматривается судом — возможно, скоро будет вынесен приговор и по нему. Не исключено, что Хилецкому со временем предъявят новые обвинения — его проверяют на причастность к аналогичным эпизодам.

Его дом — тюрьма

Ужас этой истории не только в том, что невиновный человек был осужден на 15 лет и пять лет успел отсидеть. Страшнее другое: после освобождения жизнь Хитрика в глобальном смысле не изменилась. Из колонии Хитрик попал в саратовскую областную туберкулезную больницу с диагнозом «инфильтративный туберкулез верхней доли левого легкого, фаза распада», а уже оттуда — в одну из больниц родного Минска. К нему никого не допускают, сам он не может никуда выходить — он просто сменил место заключения. Спустя более шести лет разлуки (5 из которых он сидел за решеткой, а остальное время — проволочки в судебных процессах, судебные заседания, следственные действия) он не может обнять своего сына — боится заразить его. Он не может найти работу, с таким диагнозом Сергей никому не нужен. Он не может помочь своей престарелой матери, которая пытается растягивать на месяц свою мизерную пенсию. В суде Хитрик попытался получить от государства возмещение материального и морального ущерба за все свои невзгоды. И что же из этого вышло?

	Дочь Хилецкого в школьном сочинении описала сцену ареста отца.

«Суд находит доказанным требование истца о незаконном его задержании, незаконном привлечении к уголовной ответственности и незаконном нахождении в исправительной колонии строгого режима более 5 лет» и назначает сумму в 800 000 рублей. Около 431 рубля за день, проведенный в тюрьме. Эти цифры следует запомнить. Таковы тарифы государства на сломанную жизнь, на компенсацию от ментовского, судебного, прокурорского беспредела.

— При подготовке к судебному процессу по иску Хитрика я инициировал коллективное письмо в адрес уполномоченного по правам человека Владимира Лукина, — рассказывает Алексей Зубов, адвокат Сергея. — Целей у этого письма было две: это законодательная инициатива по установлению минимального размера компенсации реабилитированным за каждый день, проведенный в местах лишения свободы, и поддержка со стороны уполномоченного по правам человека непосредственно при защите прав Хитрика. Но по защите Хитрика он дал отписку, что это не его полномочия — ведь на тот момент приговор не вступил в законную силу. А установление минимального размера выплат реабилитированным осужденным уполномоченный посчитал «неэтичным». При этом мотивировка о «неэтичности», как мне кажется, говорит о явном нежелании сотрудников аппарата уполномоченного по правам человека вникать в суть проблемы и исполнять свои прямые обязанности — защищать права и свободы! С их точки зрения, получается, вполне этично оставлять судам возможность выносить такие смехотворные решения? Для справки, в США (на уровне законодательства штатов) и многих странах Европы такой минимум за каждый день лишения свободы установлен. При этом, согласитесь, условия содержания в таких странах значительно отличаются от наших реалий судебной системы... Интересно, какой бы был скандал, если бы Хитрик попал в подобную историю где-нибудь в Техасе? Насколько реально было бы получение им такого заболевания, как туберкулез?

Понесет ли кто-то за это ответственность? В настоящее время возбуждено уголовное дело в отношении двух бывших милиционеров, причем один из них пустился в бега. Они подозреваются прежде всего в превышении должностных полномочий. Их начальство пока никак не фигурирует в деле. Но судей, работников прокуратуры, руководство УВД, всех тех, кто закрывал глаза на кучу несостыковок в деле, на многочисленные жалобы невинно осужденных, — вряд ли их коснется меч Фемиды. Ведь в УК РФ нет статьи «умышленно сломанная жизнь».